1.14. «Едем в Чили!»
В то время как в Москве, Восточном Берлине и Сантьяго шли
усиленные приготовления к началу вооружённой борьбы КПЧ, в Гаване чилийский
контингент лихорадило. Раздражённые задержками с отправкой на родину,
комбатанты, проходившие курс военной подготовки на Кубе, в 1983 году подняли
вопрос об отделении от партии и её «устаревшего» руководства.
Военный аппарат в Гаване начал напоминать гранату, готовую
разорваться в руках руководителей Компартии.
Большинство из двухсот находящихся на острове офицеров прошли через
горнило кубинских вооружённых сил, многие участвовали в войне в Никарагуа,
более половины из бойцов уже перешагнули тридцатилетний рубеж и не являлись
романтическими юнцами, падкими на красивые фразы, но требовали
непосредственного действия.
Воодушевлённые растущим недовольством чилийского населения,
комбатанты всё более настойчивей стали требовать возвращения на родину. «Едем в
Чили!» - эта фраза повторялась постоянно, сначала полушепотом в тиши казарм, а
затем и громко, прямо в глаза руководителям.
Правда была в том, что, подготовив должным образом свои
военные кадры, коммунистические главари точно не знали, что же с ними делать.
Несмотря на принятие новой тактики вооружённой борьбы, до сих пор не
существовало сценария согласованных военных и политических действий, не были
налажены связи с другими антидиктаторскими организациями, на чём настаивала
новая линия партии.
Один из руководителей КПЧ на острове, Хасинто Насар,
попытался успокоить страсти, обещая, что вот-вот центральное руководство в
Москве примет окончательное решение. Но московская верхушка медлила. Эта
нерешительность вызвала новый шквал недовольства среди офицеров, укрепив
раскольнические настроения.
В этой накалённой атмосфере, Василий Карильо, один из
молодых офицеров, прошедших обучение в военной школе имени Хосе Антонио Масео и
затем отправленный в Никарагуа, объявил голодовку, с требованиями скорейшей
отправки его и его товарищей в Чили. За это юноша был жестоко наказан командованием.
В горячем климате Гаваны, офицеры, вроде Карильо, косо смотрели на своих же
собственных лидеров, не решавшихся направить их в Сантьяго.
Руководство, в свою очередь, заявляло, что протесты в Чили
ещё не приняли национального характера, что ещё не пришло время для начала
вооружённого восстания. Отказ партии от отправки своих бойцов на родину, к
середине 1983 года увеличил недовольство чилийских офицеров до критической
отметки. Даже московская верхушка КПЧ встревожилась не на шутку. В конечном итоге,
виновником беспорядков был назван миролюбивый Хасинто Насар. Выбрав его в
качестве «козла отпущения», руководство Компартии заставило Насара покинуть
свой пост.
В этот же самый момент кубинское руководство оказывало
полную и безоговорочную поддержку новому поколению чилийских комбатантов,
продолжавших настаивать на реализации своей мечты – возвращении на родину для
борьбы с Пиночетом.
