14. Организация вооружённой борьбы? Труд в поте лица.
«Красные Бригады» были примером для нас. Мы учились на их практике. Создание структуры, предназначенной для ведения вооружённой борьбы, является крайне сложным делом. И если «Красные Бригады» представляли собой авангард народных рабочих масс, то мы считали себя элитой меньшинства. Меньшинством в меньшинстве. Только если у «красных» традиционно главенствовал коллективизм (в соответствии с марксистским подходом), мы должны были мириться с индивидуализмом, который вообще характерен для неофашистской среды. То есть, с нежеланием принести себя в жертву ради других. Напротив, вооружённая борьба требовала жертв. Естественно.
Прежде всего, ты должен был оборвать связи со всем, что тебя связывало с прошлой жизнью: с друзьями, семьёй, невестой. Ты должен был отказаться от «буржуазного» существования. Ты должен был знать, что дорога, по которой предстоит идти, приведёт тебя или на кладбище, или, в лучшем случае, в тюрьму. Ты должен был осознавать, что существуешь во враждебной среде. Каждый день, не вызывая никакого подозрения, ты должен был действовать с особым благоразумием. Достаточно было маленькой ошибки, и бах!: тебя арестовывают или, ещё хуже, убивают. И прощай все мечты о революции.
Самое трудно было преодолеть многочисленные табу. Первое: личные чувства и ощущения – они должны были быть выкорчеваны с корнем, или, по крайней мере, удалены глубоко внутрь себя. Потому что, когда ты находишься в подполье, ты не можешь позволить себе ничего личного. Второе табу – закон. Совершение тяжёлых правонарушений – ограблений, похищений, краж, - являлось тяжёлым препятствием для тех многих, кто считал закон и порядок одной из норм жизни. Как может воспитанный юноша из хорошей семьи совершить прыжок в пустоту? Наконец, самое главное, и наиболее драматичное табу – ценность человеческой жизни. Революционная война против Государства, которую мы хотели развернуть, не могла быть бескровной. Ещё хуже: эта война должна была стать, по сути, гражданской войной, братоубийственной войной. Необходимо было стрелять в итальянцев – абсолютно таких же, как и ты людей.
Итак, внутри итальянской среды ординовисти к тому моменту уже произошёл «естественный отбор» - многие после роспуска MPON и многочисленных атак системы на наше движение, уже склонялись к вооружённой борьбе. Остальное сделал я. Мне необходимо было выбрать наиболее подходящих товарищей: людей, полностью готовых к тому, что ждало нас впереди. На горизонте маячили тяжёлые времена, и лишь немногие были способны быть на высоте в такое время. Первым моим шагом стало укрепление «внутреннего фронта» и тыла.
Я начал зачистку. Дабы исключить бесполезных людей и болтунов, которые не знали, что такое сдержанность и скрытность. Ибо нужно было быть внимательным и следить за тем, что ты говоришь, и кому ты это говоришь. Если ты ошибся в человеке и доверил ему какой-нибудь «секрет», информация могла распространиться со скоростью ветра.
Тоскана, например, исторически была набита различными персонажами, которых я называл просто «псами режима». Ненадёжные, всегда готовые нанести удар в спину. Венето был регионом милитаристов, где действовали лихие, но крайне мутные персонажи, зачастую связанные со спецслужбами. Здесь имелось так же несколько опасных неадекватов, которые запросто могли съехать с катушек, и начать творить абсолютно непотребные вещи.
В столице очень много было нерешительных, которые могли тормозить движение, погребая под бессмысленными дискуссиями любую инициативу. В Ломбардии, как и в Тоскане, внутри неофашистской среды стоял тошнотворный запах спецслужб. Это не совпадение, что именно здесь родились самые странные неофашистские террористические группы, ответственные за многочисленные акты «государственного терроризма». Например, «Чёрный Порядок». Псевдо-организация, учреждённая диссидентами из MPON, которые защищали непонятные идеи, и полностью находились под контролем Государства.
Короче говоря, картина была неутешительной. Всё это меня нервировало необычайно. Не раз я просыпался посреди ночи, терзаемый ужасными кошмарами. Всё, что происходило вокруг, временами казалось мне безумством. Я чувствовал себя слепым, который взял на себя ответственность помочь другим слепым идти правильной дорогой. Но вместо этого мы все двигались в направлении ямы. Прыжок в темноту, закончившийся в пропасти. Без возможности вернуться. Но я, тем не менее, упрямо шёл вперёд. Постоянно работая над собой, меняя свой образ бытия для того, чтобы действовать в новой реальности. Из невнимательного разгильдяя я превратился в педантичного до тошноты и дисциплинированного «политического солдата» вооружённой организации.
Прозвища, иногда даже глупые и смешные, зачастую дают информацию о сущности человека. Во времена вооружённой борьбы для всех товарищей я был просто «Котом». Хотя и крепкого телосложения, я передвигался с большой ловкостью. Молча нанося удар, когда противник меньше всего этого ждал. Словно кот. Потом, уже в тюрьме, я стал «Приговорённым»: опасным, непредсказуемым, жестоким, неудержимым.
Структура организации представляла собой пирамиду: с вершиной, средним уровнем и основой. Эту пирамиду формировали другие маленькие пирамиды: ячейками, разбросанными на территории. Независимые группы, которые, в случае разгрома, могли быть восстановлены, которые препятствовали властям локализовать и ликвидировать всю организацию. Ячейки всегда готовы были выполнить приказ и приступить к действию.
Одним из трёх членов «вершины» большой пирамиды являлся политический комиссар: он должен был приспосабливать избранные тактики – например, вооружённые акции, - к общей стратегии Движения, указывая политико-теоретические направления. Оперативный руководитель – занимавший второе месте на вершине пирамиды, - отвечал за непосредственную деятельность ячеек, объединял их силы, а так же заведовал резервом.
Наконец, военный руководитель – третье лицо на высшем уровне организации. Его обязанностью было избрание тактики: разработка операций и принятие решений об их осуществлении. Гораздо раньше, ещё до того, как я стал военным руководителем MPON, я являлся оперативным руководителем.
Цели? Стать лидерами и играть активную роль в восстании, которое, как нам казалось, может начаться в любой момент. Никто из нас не обманывал себя надеждами о том, что небольшая вооружённая организация сможет победить мощную государственную машину, которая казалась непоколебимой, особенно в те годы, когда итальянская политика бодрым шагом шла в направлении исторического компромисса между христианскими демократами и Коммунистической Партией. Никто из нас, и я в том числе, не думал победить Систему с помощью пистолета. Но мы рассчитывали на то, что с помощью наших действий поднимется более обширное движение. Если бы, например, «Красные Бригады» (с которыми мы шли параллельными путями) сумели бы поставить страну на грань гражданской войны, мы сражались бы на их стороне. Ибо, и для нас, и для «Красных Бригад» враг был один. Мы, фашисты, точно так же хотели свергнуть буржуазное Государство. Мы так же хотели разрушить SIM (Stato Imperialista delle Multinazionali, аббревиатура, которую использовали «Красные Бригады»), Империалистическое Транснациональное Государство – чудовище, которое управляло миром, жестоко подавляя любые самобытные идеи и ценности, уничтожая нации и народы. Да, мы чувствовали себя «политическими солдатами». Более того, мы считали себя первопроходцами «революционного движения меньшинства», которое до этого момента в нашей стране было лишь виртуальным – в головах товарищей, на страницах альманахов, но не в реальности. Мы чувствовали себя авангардом. И это придавало нам силы.
